Я доверяю.

[team8]

Название: Я доверяю
Автор: Silence
Бета:  Noire Soleil
Пейринг: Киба/Шино.
Жанр: легкий ангст, претензия на романтику
Размер: мини.
Рейтинг: PG
Дисклеймер: все герои принадлежат Кишимото-семпаю. Ни на что не претендую, материальной выгоды не получаю.
Предупреждение: POV, перепрыгивание с пятого на десятое, возможен ООС.
Размещение: не разрешаю.
Разрешение автора на размещение его работы: получено.
Статус: закончен.
От автора: писалось давно, неожиданно захотелось выложить.
Саммари: ночь - самое время расставить все точки над "i".

Твоя кухня полностью пропахла запахом зеленого чая с жасмином, который ты безбожно поглощаешь пачками. От его аромата кружится голова, мне становится не по себе в этой дурманящей атмосфере, как зверю, запертому в клетке. Возникает желание раскрыть окно нараспашку и проветрить небольшое помещение, чтобы наполнить легкие живительным кислородом.

Знаешь, я бы смирился с твоим необъяснимым пристрастием к желто-зеленому напитку, ведь, черт побери, привык же к твоей странной манере говорить заумными, непонятными обычному человеку фразами, к беспричинной обидчивости, совершенно несоответствующей внешнему, скрытому за темными очками и высоким воротником облику.

Если бы ты не заставлял меня пить эту гадость с тобой за компанию.

Отказать невозможно, потому что сквозь черные окуляры на меня выразительно смотрят прищуренные глаза. Может быть, это всего лишь игра моего воображения, ведь разглядеть что-либо через очки почти нереально. Но я послушно подвигаю пиалу к себе и настороженно присматриваюсь к её содержимому.
Одинокая чаинка мерно кружится по водной поверхности, изредка ударяясь о белые края фарфорового сосуда. Странно. Обычно ты педантично, почти ревностно относишься к вопросу о безупречности подаваемого чая. Наверно, сегодня ты не так сосредоточен, как раньше, что-то заставило тебя отвлечься от упоительного занятия и допустить оплошность. Впрочем, мне совершенно все равно, что там плавает в этой нелепой пиале, потому что не собираюсь притрагиваться к напитку. Да, Киба решил покапризничать.

Приторный аромат трав неприятно будоражит мой обостренный нюх, тошнотворное чувство подкатывает к горлу, я морщу нос. Шино присаживается на стул напротив меня и делает первый глоток.

- И почему ко мне пришел ты снова? – Абураме делает акцент на последнем слове.

На душе скребут кошки. Он ведь всё прекрасно понимает, но, видимо, ему доставляет истинное удовольствие лишний раз задеть меня.

Я вновь поссорился с матерью, выслушал очередной поток оскорблений свой адрес и получил хороший пинок от негодующей совести. А всё из-за её жуткого, властного характера и привычки цепляться к любым мелочам. Мама считает, что мне плевать на свои обязанности перед кланом, и упрекает в безответственности. Но я в первую очередь – шиноби Конохи, а потом – преемник традиций Инудзука, и всегда гордился этим.
Вот за подобное мнение меня и выставили из дома ночью, с громогласными воплями и проклятиями в спину.

- Мне больше некуда идти, - предельно честно ответил я.

Шино покачал головой и пригубил напиток. Нетрудно догадаться, о чем он думает в этот момент. Конечно, Киба – глупый, взбалмошный подросток, просто-напросто не умеющий обдумывать поступки и предусмотрительно держать язык за зубами. Да, так оно и есть.

Я часто задавался одним и тем же вопросом: что у нас с Абураме общего? Команда? Задания? Годы, проведенные плечом к плечу? С моей точки зрения, всё это – абстрактные понятия, не имеющие никакой прочной основы.
Мне всегда было тяжело назвать его своим другом. Напарником, сотоварищем, соратником, кем угодно, но не другом. Потому что это слово настолько объемно и многогранно, что применять его к человеку, лицо которого я с трудом могу описать, было бы кощунством.
По сути, я совершенно не знаю Шино. Ни его предпочтений в еде, ни любимых увлечений, ни характера. Хотя с уверенностью могу сказать, что он неравнодушен к зеленому чаю с жасмином. Ах да, забыл про врожденную невозмутимость, которая частенько доводит меня до белого каления.

Решив, что легче просверлить взглядом бетонную стену, чем вызвать у Абураме хоть какой-то всплеск эмоций, я принялся настырно гипнотизировать чаинку, остановившуюся около края пиалы. Шино же быстрым движением наполнил свою посуду новой порцией заварки.

Это уже не первый раз, когда я прихожу к нему за ночлегом.
Он безмолвно открывает свою дверь и впускает меня, ни задавая вопросов, ни упрекая, лишь оглядывает каким-то равнодушным взглядом. А потом усаживает за стол и наливает зеленый чай, который я так ненавижу.
Наверно, мне стоит быть благодарным Шино за безвозмездное гостеприимство, за терпеливое молчание, но его спокойное безразличие отбивает всякое желание произносить банальные слова благодарности, более того, заставляет чувствовать себя униженным и оскорбленным. Если была бы другая альтернатива, никогда бы не переступил порог этого дома.

- Остыл твой чай уже давно, - тихо произносит Шино.

- Ой, не заметил, - пытаюсь съязвить я, но получается из рук вон плохо.

Он игнорирует мой комментарий. И правильно делает. А потом медленно поднимается с места и резко хватает мою пиалу. Одно мгновение, и содержимое сосуда выплескивается в раковину.

- Себя зачем ты заставляешь?

Я вскакиваю с места и нервно сглатываю, моё тело инстинктивно напрягается, словно в ожидании нападения.
Обычно Шино спокоен и непоколебим, но сейчас в его голосе сквозило явное раздражение и что-то похожее на злость. Мне отчаянно хочется узнать, что творится у него в голове.
Я стараюсь взять себя в руки и в упор смотрю на Абураме, вкладывая во взгляд больше решительности.

- С чего ты взял?

Над нами нависает напряженное молчание. Я чувствую, как во мне вскипает ярость, как она рвется наружу, требует выхода, неважно, в каком виде. Но Шино проигнорировал мои вопросительные взгляды, и дрожащие пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Он сложил руки на груди и прислонился к тумбочке.

- Отвечай, Абураме! Иначе…

- Иначе что?

Всегда ему удавалось выставить меня идиотом. Даже его безмолвие в сложных ситуациях выходило мне боком. Он говорит, что я не умею сдерживать свои порывы, а мне и возразить нечего.
И сейчас я стою напротив него и ничего не могу ответить.
Шино читает меня, как открытую книгу, и я почти слышу, как он усмехается про себя и готовит очередную колкость.

Но он лишь едва пожимает плечами и направляется к двери.

- Тебе я постелю в гостиной.

Выкрутился, снова виртуозно ушел от ответа, а мне остается лишь ошеломленно смотреть ему вслед и от бессилия ударить кулаком по стене.

***

Этой ночью я не смог уснуть. Не знаю, была ли причиной тому удушающая жара, пропитавшая влажный, пряный воздух, но точно не в ней одной было дело. Где-то на грани подсознания все происходящее казалось мне настоящим бредом – всегда думал, что нужно проще относиться к жизни и не заморачиваться по каждому поводу. Только что-то необъяснимое тревожным колокольчиком звонило в моей гудящей от боли голове. И этот образ раздраженного Шино до сих пор стоял перед глазами.
Я пытался отмахнуться от мыслей о напарнике, как от назойливой мухи, но с тем же успехом мог бы заставить себя забыть собственное имя.

Окончательно решив, что избавиться от полуночной паранойи не удастся, я поплелся на кухню в надежде отыскать утешения в чашке крепкого кофе.
Вокруг царил неизменный запах зеленого чая. Я процедил сквозь зубы изощренное ругательство и полез в шкафчик с посудой. Стоило мне распахнуть дверцу, как тарелки жалобно задребезжали. Стук фарфора резонансом разошелся по комнате и утих где-то в коридоре. Я взвыл от беспомощности – сегодня всё явно было против меня.
Как я и предполагал, через пару минут послышались тихие, крадущиеся шаги хозяина квартиры.

- Какого черта, Киба? Третий час ночи, - Шино поправил на переносице темные очки.

Даже через окуляры я чувствовал его уничтожающий взгляд.

- А мы, оказывается, и по-человечески разговаривать умеем, - съязвил я, - решил снизойти до нас, смертных?

Я невольно поежился от своего тона – грубость и колкости были совершенно неуместны и беспричинны. Но проснувшееся эго мстителя за украденный сон злобно хохотало внутри, наполняя желчью следующую обидную фразу.
Шино деланно молчал, присаживаясь на стул напротив меня. А у меня зачесались кулаки надавать ему по наглой, невозмутимой физиономии, благо, совесть не подавала никаких признаков жизнедеятельности.

Еще несколько минут проходят в гробовом молчании. Я ставлю чайник на плиту и бесцельно рассматриваю синий огонек.

- Когда у тебя следующая миссия? – пытаюсь разрядить обстановку.

- Через 6 дней, - монотонно отвечает он, - охрана дипломатической делегации.

- Мило.

Разговор не клеился. Я с грустью констатировал, что тем для разговора просто нет. Конечно, можно было поинтересоваться здоровьем родителей или успехами на прошлой миссии, но вселенская усталость, неожиданно навалившаяся на мои плечи, опустила меня на соседний стул. Я устало откинулся на спинку и тяжело вздохнул.

- Я беспокоюсь за Наруто.

- Почему волнуешься ты за него? – вернулся к своей прежней манере Шино.

- С тех пор, как Учиха вернулся в Коноху, он сам не свой, - пояснил я.

- Побеспокойся лучше о себе ты, Киба. На прошлой миссии тебе досталось хорошо.

- Пошел к черту, Абураме, - огрызнулся я, - это была миссия ранга «А». Естественно, что мою группу здорово передернуло.

Шино пожал плечами.

Заливисто засвистел чайник, и я со страдальческим видом поднялся с места и выключил конфорку. Пить кофе мгновенно расхотелось.

- Знаешь, мне иногда хочется, чтобы между нами были такие же отношения, как у Наруто и Саске, - тихо сказал я, упершись ладонями по обе стороны от плиты.

- Чтобы предал я деревню, а ты догонял меня и возвращал назад? – удивленно спросил Абураме.

Я презрительно фыркнул.

- Нет, идиот. Я имею в виду соперничество, борьбу, ненависть, дружбу, бесконечное траханье мозгов друг другу. Разве не жизнь, а?

Шино скривился от подобного лексикона и сложил руки на груди.

- Думаю, что у нас разные понятия о смысле жизни, - надменно ответил он, - и я благодарен судьбе, что ты не помешанный на кровной мести фанатик или безалаберный упрямец, готовый с головой бросаться в самое пекло.

Я нервно сглотнул. Откровенно, слишком откровенно для Шино. Но отчего-то сердце сделало кульбит в груди и радостно заколотилось в ребра.

- Странно слышать о тебя такие слова, - высказался я.

Он встал с места и вплотную подошел ко мне, так, что я мог ощутить его дыхание на опаленной коже щек.

- Лучше без лишних слов прикрывать со спины, чем кричать на каждом углу о незыблемой преданности, - произнес он, чеканя каждое слово, - но если тебе так важно услышать от меня слова дружбы и благодарности, я скажу их.

Я растерялся и не знал, что ответить ему. Впервые он стоял так близко, впервые я смог хорошо разглядеть угловатые черты лица, высокие скулы, узкую полоску бледных губ. От волнения пересохло в горле, и я неосознанно, не понимая, что творю, дотронулся до темной оправы очков и потянул её на себя.
Шино не сопротивлялся, лишь обреченно вздохнул, доверчиво позволяя снять эту ненавистную мне деталь.

Из-под пушистых черных ресниц на меня внимательно смотрели ореховые, слегка раскосые глаза. Растерянный взгляд блуждал по моему лицу, изредка переходя на шею и плечи.

«Красивые», - подумал я и ободряюще улыбнулся.

Губы Шино дрогнули в смущенной полуулыбке, но тут же вытянулись в узкую линию. Он выхватил очки из моих рук и поспешно надел их себе на нос.

- Я доверяю, - произнес он и быстро ретировался из кухни.

А я ещё несколько мгновений смотрел ему вслед и улыбался, чувствуя внутри всепоглощающую теплоту, и думал о том, что было бы неплохо когда-нибудь искренне поблагодарить его за крышу над головой и… дружбу, проверенную доверием.