Мрачно.

[team8]

Название: Still alive
Автор: Ellfella
Бета: Nnatta
Фэндом: Naruto
Дисклеймер: Kishimoto
Пейринг: Kurenai/Hinata, Neji
Рейтинг: PG-15
Статус: закончен
Жанр: darkfic, deathfic
Размер: mini
Предупреждения: фемслэш, ООС, AU относительно манги, смерть персонажа
Размещение: с этой шапкой и высланной мне ссылкой
Саммари: Хината всегда идет до конца; Куренаи никогда не сдается.

Недзи начал что-то подозревать. Смотрел странно, и следовал за Хинатой по пятам; стал ее тенью. Один раз даже спросил: ты ведь ходишь к Наруто?
Хината покраснела. Для Недзи это было подтверждением его догадок; успокоился. Наруто он готов был признать; «Ты живешь по чужим правилам, брат; кто бы мог подумать, и ты – тоже...»
Выбираться по вечерам из дома стало проще; но Хината все равно береглась. Использовала бьякуган, чтобы убедиться, что никто не идет за ней; вздрагивала от каждого звука. Боялась – не за себя. Того, что все закончится; днем – одна жизнь. На закате – другая; создатель, не смотри на нас. Хотя бы на миг, хотя бы на час; на одну ночь, на одну эту встречу – забудь о том, что мы есть. Не будь к нам жесток. Ведь мы – живые...
Хината остановилась на условленном месте; огляделась. Активировала бьякуган; никого не увидела. Закрыла глаза. Расслабилась. Позвала – тихо-тихо; сильная, смелая, как же я без тебя? Не оставляй... не умирай.
Нет. Не так.
Живи. Оставайся собой, я ведь так...
- Не говори этого, - Куренаи появилась из ствола ближайшего дерева; дриада. Не человек – дух; «Нет. Ты – живая. И я – тоже. Мы все еще...» – Я рада, что ты пришла. Поговори со мной, Хината. Скажи... что думаешь.
В сумерках глаза Куренаи казались почти черными; как и губы. Полные, темные, растресканные, похожие на свежую рану; провести по ним кончиками пальцев, унять боль...
- Эта история – не про нас, Куренаи-сенсэй, - сказала Хината, отчаянно краснея; уж слишком странно прозвучало это «нас». Слишком... похоже на мир-до-заката, где все было правильно и понятно. Непоседливый пример для подражания, которым можно восхищаться; холодноватый старший брат, который всегда поддержит; товарищи по команде.
Команда... с этим было сложнее.
- Нас не пожалеют, - согласилась Куренаи. – Нас уже...
«Не про нас, ну и что; не пожалеют – что с того; здесь, сейчас – я чувствую, как у тебя болит.
Что это, Куренаи-сенсэй? Ты – старше, ты – сильнее, ты состоялась как куноити, ты потеряла как женщина, не став ни женой, ни матерью – не судьба; ты вытерпела все, как истинный синоби... Ты должна знать.
Это чувство, которое я испытываю сейчас – что это? Почему мне кажется, будто ты – это я, почему я чувствую то, что у тебя внутри; оно страшное и темное, оно похоже на сжатую до предела пружину со стальными шипами, оно рвет тебя, Куренаи, вгрызается глубже при малейшем движении; я спутала, спутала, не в тебе оно, а во мне, ты ведь такая сильная... Ты не впустила бы в себя это. Ты сумела бы с ним справиться».
- Хината, - сказала Куренаи. – Тебе тяжело, правда?
Пустой, равнодушный взгляд; все раны мира. Душная ночь, из которой нет возврата; ты ведь никогда не сдаешься, Куренаи-сенсэй...
«Почему мне все время хочется говорить только о тебе, Куренаи? Повторять твое имя, пока губы не станут, как у тебя – пересохшими, потрескавшимися, черными от запекшейся крови; думать о том, насколько ты лучше меня – и убеждать себя, что я просто хочу стать такой же сильной, как ты; женщина с усталым взглядом, поломанной судьбой и измочаленной душой, вывернутой наизнанку – что ты делаешь со мной? Что ты делаешь с собой?
Этого нет в сценарии, Куренаи-сенсэй; этого нет в сценарии, но я вспыхиваю, как факел, стоит вспомнить о тебе. Я хочу видеть тебя чаще; ты такая несчастная. Такая красивая. Мне хочется утешить тебя, но, но, но...»
- Иди сюда, - Куренаи попыталась улыбнуться; обняла Хинату сухими, холодными, безжизненными руками. Привлекла к себе – и замерла так, будто вернулась в безмятежное прошлое. В потемневших, как мучительно багровеющий закат, воспаленных глазах – по-прежнему пустота.
Хината молчала. Хината краснела. Хината смотрела на губы Куренаи – и видела кровь, вскипавшую на них. Свежую, алую, пузырящуюся. Не спешащую сворачиваться.
Она обжигала, эта кровь. Как кислота. Как адское пламя; Хината задохнулась, на миг отстранилась от Куренаи, чувствуя в боль в распухших, будто обожженных губах.
«Поделись со мной своей болью, сенсэй».
Хината закрыла глаза; она всегда закрывала глаза. Так было легче – почувствовать. Понять. Не телом, не разумом; чем-то древним и непреодолимым, что живет в каждом. Тем извечным, которое способно снести любую стену, лишить смысла любое правило.
Хината краснела. Хината то прижималась к Куренаи крепче – до боли, то пыталась отпрянуть, будто опомнившись; но тут же возвращалась назад. Хината была порывистой и очень несмелой – нерешительной; но кожа Куренаи теплела и розовела под ее пальцами, будто в нее возвращалась жизнь.
«Это обман, сенсэй. А может – самообман, только взаимный; мы ведь обе знаем – так будет лишь хуже».
Раны Куренаи – невидимые, неощутимые – раскрывались по ночам. Хината безжалостно вонзала в них пальцы – и искала, искала, искала.
Может, то темное, со стальными шипами, причиняющее невыносимую боль.
Может, сердце, измученное потерями.
Пока Хината не могла дотянуться ни до того, ни до другого; но она была терпелива. С каждым закатом – все ближе; Куренаи не понимала, чего ищет Хината. Куренаи кусала запекшиеся губы – до тих пор, пока они не превращались в кровавые лохмотья; открытая рана. Куренаи обнимала Хинату, судорожно прижимала к себе потеплевшими руками, острыми ногтями чертила загадочный темно-алый узор на нежной лунно-белой коже. Не отпускать; мы живые, Хината. Пока – живые...
Создатель, не смотри на нас.
Разбитые в кровь губы Куренаи теперь были на вкус как черешня; Хината краснела. Переплетенные пальцы; «Такие мы после заката, сенсэй. Мы не думаем, не вспоминаем; мы смотрим. Я – в твои глаза, похожие на темные рубины; на твои губы, которые больше не кажутся истертыми в кровь, до боли зацелованными приближающейся Смертью; теперь они такие же живые, как и ты – я осторожно наношу на них заживляющую мазь...
А ты смотришь на мою спину. Ты говоришь – Хината, прости. Говоришь: я не должна была. Говоришь: я старше, я сильнее, я состоялась как куноити... Я твой учитель, в конце концов.
Пойми, Куренаи-сенсэй – мне это тоже надо. Потому что только после заката я могу быть живой. Днем я мертва; следы твоей уходящей боли на моей спине – поджившие и свежие, сочащиеся сукровицей – помогают помнить».
- Будто от крыльев, - закусив губу, Куренаи водила рукой по истерзанной спине Хинаты. Почти любовная ласка; почти материнская нежность. – Эти шрамы...
- Куренаи-сенсэй, вы... м-мешаете, - сказала Хината не очень уверенно. Покраснела; на пальцах – тонкий слой лечебной мази, а на губе Куренаи – новый красный рубец.
- Если ты ангел, почему осталась здесь, в аду? – спросила Куренаи. – Со мной?
- Р...разве неясно? – Хината избегала взгляда Куренаи, пыталась вслепую найти пальцами ее губы. – Потому что – с тобой...
Создатель, не будь к нам жесток.
***
Недзи ходил вокруг комнаты Хинаты кругами, но войти не решался. Знал – Хинате больно. Чувствовал – на этот раз никакая поддержка не поможет. Хинате просто надо побыть одной. Тогда пройдет. Время лечит все.
Хината сидела на полу; смотрела в один угол и все думала: почему? Я ведь была так близко, сенсэй... Я почти вынула из тебя то, что причиняло страдания.
Почти заменила их – собой.
- Собой, - вдруг поняла Хината, - собой... Так вот почему.
...- Хината! – зеленый жилет дзенина придавал Куренаи непривычно строгий вид; теперь действительно – воин, а не хрупкая, хоть и необычайно сильная женщина. – Берегись!
«Ты соткана из иллюзий, сенсэй, - подумала Хината. – Ты сама – как прекрасная иллюзия; не исчезай. Пожалуйста».
- Бьякуган! Шестьдесят четыре касания небес! – Хината применила техники практически одновременно; она сама не ожидала от себя такого.
Но этого было недостаточно. Отдай она хоть жизнь – этого все равно было бы недостаточно; она опоздала.
Куренаи заслонила ее от первого вражеского удара – собой. Это было все, что она могла тогда сделать.
Это было больше, чем она могла.
Глаза – как два алых солнца на рассвете; губы – будто распустившийся тропический цветок.
- Ты живая, - сказала Хината, падая перед неподвижной Куренаи на колени и зарывая пальцы в густые черные волосы; она любила так делать. – Ты живая... Живая.
Слез не было. Хината сидела и прижимала тело Куренаи к себе – до тех пор, пока в нем сохранялась толика тепла; а Куренаи смотрела на нее широко распахнутыми невидящими глазами – и улыбалась по-настоящему счастливой улыбкой. Хината больше не краснела; Хината обнимала Куренаи и что-то говорила. Кажется: этого нет в сценарии. Кажется: я за тебя рада. Кажется: люблю.
Такими их и нашел поисковый отряд, возглавляемый Хьюгой Недзи.
...- Хината-сама? – Недзи обернулся на звук отодвигаемой перегородки. Увидел Хинату – и вздрогнул.
В сгущавшихся сумерках глаза Хинаты казались выцветшими, обесцвеченными перекисью; как и губы. Серые, растресканные, похожие на пересохшую пустыню; провести по ним кончиками пальцев, унять боль...
- Я рада, что ты здесь, Недзи-нии-сан, - сказала Хината. – Помолчи со мной.
«Ведь это, что у мертвых получается лучше всего».
Создатель, забудь о том, что мы есть...